ОБРАЗЫ И ТРОПЫ ПОЭЗИИ Яков Шафран - поэт и прозаик, автор четырех книг стихов и прозы. Печатается в журналах «Приокские зори», «Московский Парнас» и «Голос эпохи» (Москва), в альманахах и коллективных сборниках. Составитель альманаха «Ковчег» при журнале «Приокские зори». 

               * * *

               К 10-летию гибели в огне пожара Ольги Подъемщиковой

Ты была изюминкой, цветком,

Неба беспредельного явленьем...

Бездна, ночь, огонь, исчезновенье,

Крик предупредительным звонком.

Ты была кувшинкой на пруду,

Зябнущей в ночной октябрьской стыни...

Утро, свет, сиянье, но... отныне

Я кувшинку эту не найду.

Ты жила в неведенье потерь

Птицею веселой и отважной.

Небо, небо, у земли сермяжной

Птицы певчей нет такой теперь.

Где ты, где ты, певчая сейчас?

А у нас зима последней пробы

Все метет, метет свои сугробы,

Пряча место, где костер погас...

                     * * *

Ольге Подъемщиковой

Мне так хотелось бы вернуть —

Я так тоскую и жалею,

И по ночам в мечтах лелею —

Пройти непройденный наш путь.

Вот улица — ты так близка,

И говоришь о чем-то важном.

А в домике одноэтажном —

Дочурка-инвалид. Пока...

Мне так хотелось бы... Но нет

Тебя уж рядом и не будет,

И кто меня теперь осудит

За нескладину давних лет.

Но почему-то тянет вновь

Тот дом, где я ни разу не был.

И четверть века — день у неба,

И душ вне времени любовь.

               * * *

Утро штрихует стекло

Мелким осенним дождем,

Тихо скребется в окно

Желтым пожухлым листом.

Голым ветвям уж не скрыть

Блики настырных реклам;

Их электронная прыть

Бьет по глазам и мозгам.

Мечутся тени людей,

Плавают шляпки зонтов

В море дождя и огней,

И вездесущих авто.

Я на балконе стою,

Створки окна распахнул.

Осень, напиток твой пью

И, тяжелея, тону.

               * * *

Ноябрь. Ни листика, ни краски —

Ну, просто не на что глядеть.

И только слякотные маски,

И только слякотная клеть.

Уйти, уехать! Где мой поезд?

Через октябрь, сентябрь — туда,

Где лета васильковый пояс,

Где буйство красок у пруда...

Но лишь сухие пальцы веток

Под ветром тычутся в лицо

И в лужах ставят сотни меток —

Плетут, как могут, кружевцо.

И тучи рвано ходят-бродят,

И ветер дует так и сяк,

И мусор хороводы водит —

Бездомный слякотный босяк.

                    * * *

И поведают нам здесь живущие люди,

На года свою жизнь не деля,

Как глушил небеса гром тяжелых орудий,

И фонтанами била земля.

                          В. Пахомов. Минное поле.

Я не слышал раскатов тяжелых орудий

И не видел, как била фонтаном земля.

И нашествие той оболваненной чуди

По рассказам я знаю, старейшим внемля.

И не слышал я криков горящих живыми,

И не видел зарывшихся в почву солдат.

Но с годами все больше считаю своими

Раны тех, кто горел и сражался тогда.

Отгремели давно уже марши победы,

И упала холодной годины стена.

Но еще неспокойно душе, словно беды

Еще длятся, и долгая длится война.

               * * *

Возлегла зима на землю —

Белым снегом пеньюар,—

Сделав собственной постелью

Крышу, дверь и тротуар.

Распахнула шелк свой белый

И покрыла рощу им.

— Приходи, Морозец смелый,

Чтоб любиться нам двоим!

Но Мороз, наверно, «в пробке»

На дороге, на пути...

И раздался тихий, робкий

Вздох из девичьей груди.

Пеньюар опал и сник весь.

И, зарыв лицо в постель,

Плачет тихо, не противясь.

И звенит, звенит капель.

               * * *

Наконец наш морозец-пострел

Разбросал по земле зеркала.

Ночью он за дождями поспел,

Пока вьюга еще не мела.

И лежат поскользушки разинь

И забавы для звонких детей,

И глядятся в них солнце и синь,

А ночами огни фонарей.

               * * *

Ох, и погода на Руси:

То врет, то притворяется.

Того гляди — заморосит,

А может, разгуляется.

                Г. Леондева «Ох, и погода на Руси...»

Обнаженной женой пред супругом,

Словно в первую брачную ночь,

Перед первыми снегом и вьюгой

Ждать земле уже больше невмочь.

Снег и вьюга, да ветер-пройдоха

Разгулялись давно по лесам,

Закрутили березки и дохи

Распахнули сосенкам на срам.

Мостовая ж в постели холодной,

Без пуховых совсем одеял,

Смотрит в окна собакой голодной,

Кто б согреть ее, мерзлую, взял.

Мы сидим в стенах нашей домины,

Электричеством греясь в ночи,

И читаем стихи про камины:

Как метель завывала в печи,

Как пушистою белою сказкой,

Волшебством нам являлась зима,

Как мороз серебристою краской,

На окне рисовал письмена.

               * * *

«Деда, дедушка,

две копеечки!» —

просит девушка

с костылей.

А сама, хотя

в телогреечке,

пьет из баночки

в сто рублей.

Жалко тянет так:

«По-мо-ги-те!..»

Руки целы,

глаза умны.

Так хочу

ей сказать:

«Пойдите,

потрудитесь-ка,

вы сильны!»

Не понять —

для нее загвоздка.

Ведь поболе,

чем треть страны,

деньги делают

впрямь из воздуха,

сделав лодырем

остальных.

               * * *

Когда бессмысленность во взоре

И позабыто мастерство,

Когда уж и чужое горе

Не будоражит естество,

Когда и дети уж не дети,

А марсиане на постой —

Висят в бездонном Интернете,

Не отрываясь, день-деньской;

Когда мой дом уже не крепость,

А телевизор — брешь в стене:

Оттуда грязь, вражда, нелепость

Да ложь в туманном телесне,—

Так хочется воскликнуть: «Боже,

Верни мне гордость за страну,

Да чтоб она вместила тоже

И ту Великую войну,

И труд, и ум, и милосердье,

Детей и дружбу, и любовь,

И мудрость знанья, и усердье,

И милый безопасный кров;

Чтобы ее предметом стала

Забота в старости седой,

Чтоб память наша не устала

Гордиться гордостью такой!

               * * *

Господи правый, яви свое чудо,

Раны омой и утри,

И на бессрочную службу отсюда

Душу мою забери!

                      В. Бояринов. Солдатский сон

Где б я ни был, с кем и кем бы,

Об одном прошу, Господь:

Не покинь — в досрочный «дембель»

Не отправь меня, погодь!

Пригожусь на тропке узкой,

Там, где заросли травы;

Все поля равнины русской —

Лишь сурепка да ковыль.

Из бурьяновых обманов

Вьется, вьется тропка вдаль.

От нескошенных дурманов

Уходить, по правде, жаль.

Но возьму косу я в руки

И, хотя плохой косец,

Чрез мозолевые муки

Положу сему конец.

А потом пройдусь я плугом,

Вслед за этим — бороной,

Чтоб земля не только лугом

Стала будущей весной.

Где б я ни был, с кем и кем бы,

Об одном прошу Тебя:

Не единым живы хлебом,

Но всего нужней — хлеба!

Яков Шафран (г. Тула)