ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЕ, ЛИТЕРАТУРНАЯ КРИТИКА, РЕЦЕНЗИИ

«Нужное дело свершай, лучше бездействия — дело…»

Дхамманада

В предисловии к книге Э. Георгиевского «Своя стезя» В. Сапожников дал достаточно четкое определение: автобиографическая повесть.

Зная Э. Георгиевского более 40 лет по совместной работе в областной больнице, поначалу казалось непонятным изменение им фамилий, имен и отчеств, названий учреждений, городов и самой области. Но потом стало ясно, что автор, как врач, соблюдал этический принцип ненанесения вреда вероятным читателям, которые, правда, наверняка узнают самих себя в персонажах повести. К тому же это произведение — не мемуары, в которых описывается преимущественно тот или иной отрезок времени. В «Своей стезе» ощущается желание отразить действительность — через личное восприятие автора. Несмотря на идентичность ситуаций, лиц — с реальными, все-таки ощущается не сторонняя, мемуарная, а авторская, художественная их трактовка. Видимо, литературоведы найдут повод для критических высказываний по компоновке книги, по схематичности некоторых персонажей, по корректуре (наличие пробелов перед запятыми, например на с. 383, после открытия скобок — с. 323, там же отсутствие пробелов перед скобками, отсутствие полного текста на 47 и 342 с. — в доступном мне экземпляре), но это вопросы в большей степени к литературным критикам и издательству. Все-таки авторская верстка и корректура всегда будут отставать от профессиональных.

Умышленно начал с критических замечаний по оформлению книги, чтобы с чувством особого удовлетворения перейти к описанию сущности повествования Э. Георгиевского.

Это и хроника жизни нашего поколения врачей: этапы обучения, начала трудовой деятельности, становления специалистов на фоне послевоенной разрухи, хрущевских кукурузных новаций, брежневской хронической застойности, горбачевской недоперестройки, ельцинской бандитской вседозволенности. Но это и время первых спутников, полетов в космос, кубинского кризиса и грандиозных строек.

Это предтеча переломного времени: самоубийства СССР и возникновения периода неопределенности со скрытой внутри надеждой.

Наше поколение, рожденное до, во время и сразу после войны — относится теперь уже к середине прошлого века. Но, посмотрите с какой юношеской непосредственностью описываются автором время службы в армии и обучения в институте. Через все ушедшие времена прослеживается теплое отношение к сокурсникам с их разными судьбами, но с тем чувством локтя, которое сохранилось в течение нескольких десятилетий.

А вот — память первой, на всю жизнь продолженной любви: «Вадим сразу увидел Татьяну. Она была настолько привлекательна в своем синем платье с елочной гирляндой на плечах и блестящей брошью возле левого плеча, что Вадима сразу потянуло к ней. Он подошел и вежливо пригласил на вальс. Они кружились так, как будто бы танцевали всю жизнь». Это кружение по жизни, воплощенное в детях, вечной спиралью проходит от первой до последней страницы.

И, все-таки, главный лейтмотив — врачебная деятельность, прочно связанная и с сахалинскими медучреждениями, и с областной тульской больницей, независимо от ее места нахождения: вначале в Заречье, затем в Глушанках. С первых же страниц даются емкие характеристики как внешние, так и внутренние, главных врачей и ведущих специалистов. Перед глазами легко узнаваемые портреты Ивана Акоповича Тумаяна, главного врача областной больницы на ул. Дрейера, Льва Самойловича Рубинштейна — легендарного врача-проктолога, увиденные главным героем, еще студентом-практикантом.

И вот — направление на Сахалин, где он переживает самые впечатляющие и запоминающиеся встречи с природой, бушующей летом, с неравнодушными людьми круглогодично и всепогодно. Сахалинские впечатления четкие, емкие, достоверные. Могу судить об этом, поскольку сам жил и в Углегорске, и в Южно-Сахалинской об­ласти с 1945 по 1952 гг. Мои детские и авторские юношеские представления о сахалинской действительности настолько совпадают, что не чувствуешь временной разницы. Но в «Своей стезе» — описан период врачебного становления автора уже под углом зрения взрослого человека. Радость от получения первой квартиры, хлопоты обустройства, первый пациент, больной тифом, первое дежурство, будничная работа врача, прерываемая незабываемыми встречами с природой, богатой сопками, речками, красной рыбой, икрой, овощами, ягодами, «буйной растительностью», хорошими людьми и бывшими зеками. Ловля корюшки, взрыв перегретого баллона, встречи с пограничниками, браконьерами, трагедия с утонувшей по неосторожности девочкой, подледный лов рыбы, поездки на лесовозе, тоннели в сугробах после многодневной пурги, замерзшие под снежным вихрем дети, поездки к морю, обрушивающему многометровые волны на берег. Работа на здравпункте. Встречи с однокашниками и вновь воспоминания о работе в стройотряде на целине, песни под гитару, рождение сына-первенца. Смерть матери, трудная дорога от Сахалина к материнской могиле. Безрезультатная охота на лису. Утомительный путь на круглое озеро, ловля форели. И вновь работа с больными. «Медики — народ нищий. Но благородный». Отдых в Бердянске, на Азове. Забытый и купленный новый спиннинг.

Вновь встреча в Туле с И. А. Тумаяном, а также с зав. отделением терапии, великолепным диагностом Т. А. Белолипецкой, оформление на работу в облбольницу зав. приемным отделением, по совместительству — в терапию, где наставник — В. Д. Ва­хомская, ранее тоже трудившаяся на Сахалине. Врачебная конференция, на которой автор сделал доклад о стенокардиях, вызванных остеохондрозом позвоночника в присутствии тогдашних мэтров тульской медицины: Н. К. Борисовой, Л. С. Рубинштейна, Н. М. Курочкина, И. И. Геца, В. Я. Драпкина, З. И. Киршеевой, И. Д. Ройзена и других. Полученное одобрение — за выступление. Поездка на строительство нового здания областной больницы. Специализация в Ереване по инфекционным болезням.

Как в калейдоскопе чередуются самые разнообразные факты из реальности. Иногда это только намеки на ситуацию, иногда — развернутая характеристика явления, особенно в отношении природы, семейных коллизий, врачебных дел.

Особо близка всем нам тема областной больницы, функционирование которой в новом здании в кратчайшие сроки было осуществлено энтузиастами, возглавляемыми главным врачом Илюхиным С. Д. — беспокойным, активным, неравнодушным человеком, мобилизовавшим собственные силы и возможности своего окружения для достижения цели создания флагмана тульской медицины. В книге об этом сказано немало и подробно. Открытие инфекционно-диагностического корпуса с тремя отделениями, неврологического, а затем и главного корпуса, их оснащение и пуск,— показаны как итог сплоченной деятельности заведующих отделениями, медицинских сестер, санитарок, сумевших обеспечить своевременный ввод в строй самого крупного объекта здравоохранения. Каждому из них дана соответствующая оценка автором. Видны отчетливо его симпатии и антипатии к отдельным личностям, но эти оценки всегда корректны, этически выверены, и, пожалуй, объективны.

Воспоминания несут заряд оптимизма и чередуют личные радости (пребывание в санатории в Рязанской области) и беды (болезни), но они, как и в жизни, уравновешивают друг друга. Даже несправедливые решения нового руководства больницы в отношении автора, описаны детализировано, но с пониманием тогдашних взаимоотношений между реальными людьми.

Автором используются не розовые и не черные очки при взгляде на прошлое. Он водружает на глаза читателя очки объективности. Он по доброму и искренне пишет о многих коллегах, радуясь их успехам. Это находит убедительное подтверждение в аккуратном вкраплении собственных стихотворений в мозаику повести. Они просты, написаны на основе сиюминутных ощущений в те относительно далекие времена, и в превосходной степени характеризуют самого автора, который и в 30-летний юбилей окончания вуза встречается с одноклассниками в Москве, помня их, радуясь их успехам, сохраняя в памяти мельчайшие подробности встречи и донося их до читателя.

Автор искренен. Он делится трудностями внедрения нового («живая» и «мертвая» вода), связанным с непониманием, бюрократическими препонами, да и с нежеланием брать на себя ответственность, даже во имя здоровья пациентов. Это явление общее и проходит через все времена. До сих пор новое, несмотря на призывы к «инновационному внедрению», с большим трудом пробивается сквозь бумажные преграды, становящиеся монолитно-каменными для новаторов. Все ждут, когда из-за рубежа или из министерских кабинетов появится одобрительный папирус за многими печатями. Подробно описывает перипетии своего обучения автомобильному вождению, почти по-детски радуясь своим успехам. Радость познания и обучения сохранена им в неизменности. Автор не чужд и новым веяниям, описывая свое участие в информационно-консультативном центре «Арго».

Он нашел «Свою стезю». Пусть будут у читателей различные точки зрения на стиль, компоновку, на точность характеристик этой повести. Обращусь к вероятным критикам повести: «Пусть смотрит он не на ошибки других, на сделанное и несделанное другими, но на сделанное и несделанное им самим», как говорилось в «Дхамманаде». В древней философии есть тезис: «Свой долг, даже неисполненный, лучше чужого, хорошо исполненного». Наш современник и коллега — Э. Георгиевский дал художественное описание жизни, в которой мы все жили, переживали аналогичные ситуации, продолжали в своих детях начатое. Это достаточно ответственно, но открытость автора позволяет легко воспринять написанное, независимо от возраста читателя, ибо для одних в книге найдется познавательная информация о прошедшем времени. Для других — это повторное проживание жизни, возможность сравнения личных впечатлений с авторскими. Э. Георгиевский свой долг выполнил и продолжает выполнять. Это — его стезя!

И опять из Дхамманады: «Немногие среди людей достигают противоположного берега. Остальные же люди только суетятся на здешнем берегу».

Александр Хадарцев (г. Тула)