СОВРЕМЕННЫЙ РУССКИЙ РАССКАЗ  Сергей Крестьянкин 

(маленькая сказка)

Девочка сидела на ступеньках и плакала. Люди шли мимо. У каждого свои заботы. Какое им дело до маленькой плачущей девочки, может она просто капризничает. Девочка сидела и плакала, плакала тихо — чуть слышно. Люди шли мимо. Некоторые бросали взгляд в ее сторону, но их лица не выражали ничего кроме озабоченности какими-то своими взрослыми делами.

Из-за угла соседнего дома вышел высокий стройный человек в черном цилиндре, во фраке, белоснежной накрахмаленной сорочке, с «бабочкой» на шее и тросточкой в руке. Прямой ровный нос, тонкие губы, большие добрые внимательные глаза с длинными пушистыми ресницами, высокий гладкий лоб без единой морщинки и темные вьющиеся волосы, ниспадающие на плечи. Человек был молод. Он посмотрел вокруг, увидел девочку и направился прямо к ней.

— Здравствуй, Мила! — поздоровался человек, приподнимая цилиндр.

Девочка перестала всхлипывать, протерла глаза и внимательно посмотрела на говорившего.

— Откуда вы знаете мое имя? — удивленно спросила она незнакомца.

Тот улыбнулся.

— Потому что я — волшебник.

Девочка рассмеялась.

— Нет, волшебников не бывает.

— Как же не бывает, когда я есть,— резонно заметил человек в цилиндре.

«Действительно»,— подумала Мила.— «Как же волшебников не бывает, когда вот он стоит сейчас перед ней. Или все это снится?»

— Но где же доказательства, что вы — волшебник?

— Я назвал тебя по имени, знаю, что тебе 9 лет, что любишь конфеты «Петушки» на палочках и получать рождественские подарки, кататься зимой на санках с горки, а летом бегать под дождем босиком по лужам. И что у тебя есть младшая сестра, которая любит проказничать, а наказывают всегда тебя.

На этих словах, просветлевшее было личико девочки, снова стало хмурым.

— Вот и теперь тебе досталось ни за что. Ты злишься на сестру, которая разрисовала стену, разбила банку с вареньем и залила водой весь пол.

— Откуда вы все это знаете? — изумилась Мила.

— Я ведь тебе говорил, что волшебник, а ты мне не верила.

На этих словах молодой человек снял цилиндр, и оттуда почти сразу же показалась голова маленькой обезьянки. Она посмотрела на девочку, потом на волшебника и скрылась в цилиндре. Мила как завоженная смотрела на обезьянку, чуть приоткрыв рот и затаив дыхание. Она забыла про все свои обиды. Ее внимание было приковано к этому маленькому чудному существу. Вот обезьянка появилась снова, держа в лапках средней величины банан. Она опять смотрела на волшебника, после чего протянула банан Миле.

— Угощайся,— сказала она, вернее говорил-то волшебник, но девочка была уверена, что сказало именно это странное существо, так как, ни разу в жизни не видела обезьян, а только слышала про них.

— Ой! Кто это? — удивленно спросила девочка.

— Это моя помощница Чича.

— Она умеет разговаривать?

— Конечно,— не моргнув и глазом, соврал мужчина.— Она же помощница волшебника.

Пообщавшись еще несколько минут с Милой и угостив ее напоследок конфетой «Петушок» на палочке, волшебник распрощался с ней, взяв с нее слово, что она больше никогда не будет плакать по пустякам.

Девочка, с просветленным взглядом, так и смотрела ему вслед, держа в одной руке банан, а в другой свою любимую конфету «Петушок» на палочке.

Волшебник попрощался с Милой. Сделал несколько шагов и растворился.

«Значит это все-таки настоящий волшебник. Ведь он же пропал»,— подумала Мила, лишь на секунду отвлекшись от человека в цилиндре, чтобы лизнуть леденец.

А волшебник никуда не пропадал, он просто завернул за угол. Пройдя два квартала он свернул на соседнюю улицу, потом на следующую и еще на одну. Немного пропетляв по городу, словно он от кого-то скрывался, человек толкнул дверь харчевни. Звякнул колокольчик и волшебник оказался внутри.

— Самуэль, вы опять в этом шутовском наряде,— укоризненно качая головой, встретил того хозяин заведения — синьор Форелли.

— Мы с Чичей выполняли очень важное задание. Успокаивали девочку Милу. Показали ей несколько фокусов, угостили бананом и леденцом. Мила была просто счастлива оттого, что пообщалась с настоящим волшебником.

— Да каким волшебником! Вам самому есть нечего, а вы покупаете в кредит для чужих детей экзотические фрукты и конфеты.

— Работа у нас — у волшебников, такая,— грустно улыбнулся Самуэль, вынимая из цилиндра обезьянку. Он почесал ее за ухом, достал из кармана кусок хлеба и протянул его Чиче.

— За работу деньги получают, а вы, наоборот, свои последние тратите,— сокрушался синьор Форелли.

— Я просто соскучился по цирку, по его шумным представлениям, по смеху людей, по волшебству, которое его окружает. Вы же знаете, синьор Форелли, я с 12 лет выступал в цирке, еще когда были живы родители. Более 10 лет я выходил на арену, пока не упал с высоты и не поломал себе руки и ноги.

Сейчас времена изменились. Хозяин цирка — другой. Он не захотел ждать, когда я поправлюсь, да и гибкость после травмы у меня была совсем не та, и взял вместо меня другого.

Синьор Форелли, я как раз хотел у вас узнать, не найдется ли какой работы?

— Ну что с вами делать, Самуэль? Наносите из колодца воды, заполните эти три бочки и я вам заплачу один сальдо.

— Мне за костюм и банан надо отдать два сальдо.

— Наколите дров, сложите их в сарае и вычистите коровник. Получите четыре сальдо.

Глубоко за полночь Самуэль вышел из коровника со свечой в руке. Он выполнил всю работу, на которую подряжался. Было относительно светло. Небо оказалось чистым, и луна ярко блистала, отражая солнечный свет. Самуэль задул свечу, поставил ее на бревно, лежащее рядом. Закрыл коровник, снял кожаный фартук, повесил его на забор. Налил из кувшина, стоящего на бревне, молока в кружку и залпом его выпил. Присел, отдыхая, посмотрел на звезды. До рассвета оставалось чуть больше трех часов.

Очевидно, придя к какому-то решению, Самуэль поднялся и пошел спать на сеновал.

Лишь только забрезжил первый луч солнца «волшебник» был уже на ногах. Он чистил свой цилиндр и куртку, разогревал на углях чугунный утюг и отглаживал белую рубаху с кружевным воротничком, постиранную накануне. Одним словом готовился к своему очередному выступлению — творить добро и радость и нести волшебство людям. Закончив все свои приготовления, Самуэль помог синьору Форелли по хозяйству, за что заслужил кусок баранины и стакан вина, а для Чичи — хлеб, молоко и орехи.

После этого он вернулся на сеновал, где в углу возле маленького окошка у него стояла широкая лавка, на которой он спал, а под ней маленький сундучок с разными волшебными принадлежностями. Здесь были и цветные появляющиеся из воздуха платки, и исчезающие шарики, и соединяющиеся колечки, и букет цветов, появляющийся из трости, и еще много всякой всячины, которую он использовал во время своих выступлений, когда работал в цирке и гимнастом, и фокусником.

Самуэль оделся в свой костюм волшебника, собрал, кое-что из цирковых принадлежностей в саквояж, захватил Чичу и отправился на поиски людей, которым нужна его помощь, кто верит в сказки, волшебство и чудеса.

Он бродил по городу, показывал горожанам фокусы, которые вызывали у людей улыбки и аплодисменты. А умение жонглировать различными предметами вызывало бурный восторг. Все смеялись до слез, когда в воздух взлетали не только мячики, но и камушки, цветки и даже ботинки. Этим своим выступлением он собрал около ста сантимов. А это уже — около одного сальдо!

Начавший накрапывать дождик разогнал зрителей.

Волшебник решил передохнуть. Он поел сам сидя под деревом и покормил Чичу, свою помощницу.

Дождь быстро закончился. Самуэль собрался и пошел на соседнюю улицу, где жил мальчик Папетто.

Тот находился в одиночестве. Он замахивался и бросал камешки в цель: несколько камешков, поставленных друг на друга. Но не попадал. Замахивался и кидал следующий.

Пока мужчина подходил к мальчику, он заметил, что тот в цель не попал ни разу. Кидал он примерно с десяти шагов. Но камешки так и остались, стопкой лежать на месте не тронутыми.

— Здравствуй, Папетто! Ну что никак не получается попасть?

Мальчик обернулся и внимательно посмотрел на странно одетого господина.

— Почему не получается? — расправил плечи мальчик — Это я просто пристреливаюсь.

И, немного помолчав, неуверенно добавил:

— Меткость вырабатываю.

— Да-а-а? — удивленно спросил Самуэль, с улыбкой глядя на Папетто.

Под веселым взглядом этого странного человека мальчик опустил голову, вздохнул и признался:

— Вообще-то вы правы. Я ни разу не попал.

— Молодец! — похвалил того мужчина.

— Чем же я молодец, если ни разу не попал? — опешил мальчик.

— Молодец не оттого, что не попал,— пояснил волшебник.— А оттого, что нашел в себе силы признаться в этом. Но ты не расстраивайся. Я тебе помогу.

— А вы кто? — запоздало поинтересовался Папетто.

— Я — волшебник.

— Как это?

— Очень просто.

— Волшебников ведь нет.

— Кто тебе это сказал?

— Все взрослые говорят.

— Взрослые в нас не верят, поэтому мы к ним не часто приходим. Они перестали верить в волшебство. И ничего не замечают вокруг, занимаясь своими взрослыми делами. Они взрослеют и, даже когда встречаются с чудесами, стараются их не замечать. Что они — дети? Они — взрослые! А надо просто посмотреть вокруг себя. Волшебство рядом. Посмотри вокруг! Только повнимательнее. И ты обязательно заметишь волшебство!

— А вы, правда — волшебник?

— Конечно. Ведь тебя зовут Папетто. Тебе семь лет. У тебя — две старшие сестры и одна младшая. Но у тебя нет друзей. Соседские мальчишки Антонио и Огюст частенько тебя колотят. Ты, бывает, хнычешь. И поэтому с тобой мало кто хочет общаться.

Папетто надул губы.

— Это не волшебство. Вам мог кто-нибудь все это про меня рассказать.

— Тогда бери камушек и кидай в цель. Ты обязательно попадешь. Только ты должен очень этого захотеть. Если будешь бросать просто так, то я тебе не смогу помочь. Так что поднимай камушек, но сосредоточься на цели и только после этого бросай.

Мальчик взял камушек, посмотрел на горку камней в десяти шагах от себя и на мгновение замер. Потом медленно замахнулся и стремительно выбросил руку вперед.

Камни брызнули в разные стороны.

— Ух, ты! Попал! — радостно крикнул Папетто.

— Ух, ты! Попал! — удивился Самуэль.

Мальчик подбежал к камням и вновь выложил их столбиком.

Вернулся на исходную позицию.

Бросил по цели.

Камни разлетелись.

— Второй раз попал! — глаза мальчика светились радостно.

— Надо же, опять попал? — тихо произнес волшебник. И чтобы удержать Папетто от третьего броска (вдруг промахнется), сказал:

— Ну, вот видишь. Я же тебе говорил, что я волшебник.

— Значит, вы мне точно поможете, как обещали? Сделаете меня сильным, и я смогу поколотить Огюста и Антонио?

— Я могу сделать это запросто. Но будет ли это правильно,— начал размышлять Самуэль.— Да, с помощью волшебства ты, конечно, сможешь поколотить своих обидчиков. Но, в сущности, ты останешься таким же, как и был: с заячьей душонкой внутри. А ты должен преодолеть свой страх.. Победить сначала внутреннего врага в себе. И заставить себя встретиться со своим врагом лицом к лицу и, не испугавшись, дать отпор.

— Значит, вы все-таки не волшебник,— разочарованно произнес паренек.

— Почему же? — обиделся мужчина.— Смотри, у меня цилиндр двигается.

Мальчик посмотрел. Действительно, головной убор у волшебника задвигался в разные стороны, но с головы не сваливался, благодаря Чиче, которая цепко его удерживала, сидя внутри.

— Это, наверное, какой-то фокус.

— А хочешь, сейчас дождь пойдет? — произнес Самуэль, с сомнением глядя на небо, где были лишь легкие облачка и светило солнце.

Мальчик посмотрел вверх.

Дождя не было.

Он поднял камешек. Несколько раз подбросил его на руке. Размахнулся и швырнул в цель. Камни снова разлетелись в разные стороны.

— Я опять попал! — воскликнул парнишка.

— Надо же,— покачал головой Самуэль.

Неожиданно поднялся ветер. Набежали тучи. Пошел дождь.

— Ничего себе! — прокричал Папетто.— А остановить его сможете?

— Да нет ничего проще,— неуверенно ответил собеседник.— Сейчас он прекратится.

Паренек с надеждой посмотрел вверх. Но ничего не происходило, Дождь, как лил, так и продолжал лить и, похоже, не собирался заканчиваться.

— Не получается? — сочувственно спросил мальчик.

— Ты не думай. Сейчас все получится,— убеждая скорее самого себя, чем мальчика, произнес волшебник.— Просто та вода, которую я выплеснул с неба, должна достигнуть земли и дождь сразу прекратится. Будет опять светить солнце, и петь птицы.

Не успел он произнести последние слова, как дождь неожиданно закончился и из-за края тучи показался лучик солнца.

— Ух, ты! Здорово! Да вы, и правда — настоящий волшебник! — радовался Папетто.

— Что ты говоришь? — переспросил Самуэль, выходя из задумчивости и, как говорится, спускаясь с небес на землю. Он был не меньше мальчика ошеломлен происходящими событиями.

— Я говорю, что вы, и правда — настоящий волшебник.

— А ты разве сомневался?

— Я думал — вы врете.

— Запомни, Папетто, настоящие волшебники никогда не врут. Я обещал тебе, что ты попадешь в цель, и ты попал. Я вызвал дождь, а затем сделал так, что он закончился.

Из переулка вышла группа детей.

Папетто сразу сник и как-то сжался. Ребята подходили. Бежать было поздно.

— Ну, мне пора,— произнес волшебник.— Запомни, Папетто. Преодолей свой страх. Победи своего внутреннего врага. Пока ты с этим не справишься, тебе никто не сможет помочь. И ты будешь не просто зайцем, а дрожащим заячьим хвостом в глазах у всех. Победи врага своего, и я тебе помогу.

Самуэль развернулся и пошел по улице в противоположную сторону.

Несколько секунд Папетто стоял не двигаясь. Потом он принял какое-то решение. Расправил плечи, сжал кулаки и уверенным шагом направился навстречу своим обидчикам.

— Ну что, пришли? Давно я вас здесь дожидаюсь.

Услышал волшебник голос мальчика. Остановился и, обернувшись, посмотрел на происходящее.

— Вы-то мне как раз и нужны,— произнес Папетто и ударил Антонио, который был чуть постарше, кулаком в нос.

Тот вскрикнул. Схватился руками за лицо и упал на каменную мостовую. Из-под пальцев сочилась кровь. Окружающая их ребятня застыла на месте.

— А ты, что стоишь, глаза вылупил? — обратился нападающий к Огюсту, и нанес боковой удар в челюсть.

Получивший удар пискнул и грохнулся, как подкошенный.

Папетто дрожал, то ли со страха от содеянного, то ли от возбуждения, что все так получилось. Но отступать было некуда.

— Мне надоело играть с вами в поддавки. И запомните: теперь все будет иначе. Только суньтесь. Сразу по носу получите.

Огюст и Антонио сидели на еще мокрой мостовой и не понимали, что происходит.

Папетто обернулся. Волшебник стоял у угла дома и улыбался.

«Значит, он мне все-таки помог»,— думал мальчик.— «Сам бы я ни за что не справился».

Он помахал волшебнику рукой. Поднял камешек и кинул в цель. Груда камней разлетелась в разные стороны.

Папетто взглянул на волшебника, но того и след простыл.

Самуэль побродил по городу и вышел на площадь фонтанов. О, это была замечательная площадь. Очень старинная и красивая. Город гордился этой площадью. И всех приезжих обязательно сюда приводили и показывали это великолепие.

Площадь была большая и просторная. Здесь обычно гуляли в праздники и проводили карнавалы.

В самом центре находился фонтан в виде огромной чаши, где была статуя девушки с кувшином в руках. Она наливала воду в чашку путнику-всаднику, который засмотрелся на красоту девушки и не замечал, что вода уже наполнила емкость до краев и переливается через край. А девушка так смутилась, что тоже не заметила льющейся воды. Так они и застыли на века.

Вокруг главного фонтана стояли еще четыре, но поменьше. В одном было каменное дерево, обильно политое водой. Во втором находился дырчатый шар, разбрызгивающий в разные стороны струйки воды, и этим он очень походил на солнце. В третьей чаше были изваяния животных: собака, корова, лошадь, гусь и лев, которые мирно, никого не трогая, пили воду. А в четвертом фонтане-чаше мы видим фигурки детей. Мальчики и девочки радостно плещутся в прохладной воде. Вокруг всех этих фонтанов находились еще по три маленьких фонтанчика. Из каждой чаши выглядывала рыба. Их было двенадцать, и все они были разные.

Никто уже не задумывался, почему архитектор создал именно такой комплекс фонтанов. Все просто сюда приходили и наслаждались журчанием воды и прохладой, особенно в жаркие дни. Но в этом комплексе был заложен определенный смысл.

Эти 12 фонтанчиков обозначали 12 месяцев. Рыбы напоминали о том, что очень давно, когда жизнь на Земле только зарождалась, был огромный океан, а суши было очень мало, и все живое появилось из воды. Четыре средних фонтана говорили о четырех временах года: зима, весна, лето, осень. Солнце — это свет и тепло. Дерево с плодами — это еда. Собака, корова, лошадь и гусь — это те животные, которых удалось приручить человеку, и они стали его помощниками. Но остались еще и дикие звери, которых приручить не удалось и которые могут представлять опасность как для домашних животных, так и для человека. Дети символизируют зарождение — продолжение жизни на Земле. И над всем этим возвышаются доброта, красота и любовь, которые удерживают нашу Землю в равновесии при различных, порой необдуманных, людских поступках.

От площади фонтанов в разные стороны расходились, словно лучи, семь улиц с невысокими, большей частью одноэтажными домами.

Казалось, тихое журчание воды настраивало на определенный лад, продвигаясь по этим лучистым улицам и наполняя весь город тихой спокойной размеренной жизнью.

Волшебник уже заканчивал свое выступление перед не очень многочисленными зрителями, когда недалеко от него остановилась карета, запряженная четверкой лошадей. Из кареты вышел богато одетый синьор и подошел к Самуэлю.

О чем они говорили — никто не слышал. Но в конце своей речи приезжий показал рукой на экипаж.

Волшебник взял саквояж и цилиндр, в котором Чича собирала деньги за представление, о чем оповещал характерный звук позвякивающего металла. Он посадил обезьянку на плечо и раскланялся со зрителями. После этого они вместе с приехавшим синьором сели в карету и уехали в неизвестном направлении.

По большому счету никого и не интересовало, куда они направились.

Представление было закончено, и все стали расходиться.

Самуэль появился в харчевне поздно вечером. Солнце клонилось к закату и своим краем уже зацепилось за горизонт. В город вползали сумерки. Он (город) находился в состоянии перехода от вечера к ночи, которое люди чаще всего не могут отследить. Только что еще было светло. Человек отвлекся буквально на пару секунд, а когда посмотрел вокруг, заметил, что тьма поглощает город, пожирая дома и все живое. Улочки пустеют, птицы не поют. Жизнь замирает до следующего утра, до появления первого, слабого лучика света.

Свечи и жировые лампы попусту не расходовали. Зажигали лишь при необходимости. Поэтому спать ложились с закатом, а вставали с рассветом.

Самуэль был чем-то возбужден. Глаза его горели, волосы растрепались.

Синьор Форелли, видя в каком состоянии находится молодой человек, решил не донимать того расспросами. Немного остынет, сам расскажет, тем более такой взбудораженный он вряд ли заснет.

И точно. Спустя полчаса мужчина, сняв свой цирковой костюм и переодевшись в обычное платье, покинул сеновал и вошел в помещение харчевни.

Синьор Форелли занимался своим обычным делом. Выпроводив последнего посетителя, он убирал посуду, объедки и протирал столы, готовя их к завтрашнему дню. Протерев стол, сеньор задувал свечку, стоявшую на столе, и переходил к следующему.

Самуэль взял тряпку и стал по традиции помогать хозяину харчевни.

Вдвоем с этим занятием они справились быстро. Свечку за одним из столов синьор Форелли гасить не стал. Он поставил на стол кувшин с вином, горшочек с мясом и кусок хлеба. Посмотрел на молодого человека вопросительно.

— О, если это вы мне, спасибо, не надо,— встрепенулся Самуэль.

— Вы отказываетесь от еды? Вы не голодны? — брови синьора взметнулись вверх.

— Нет. Я — сыт,— услышал он в ответ.— Да, еще вот что. Сколько я вам должен?

— Да бросьте вы, Самуэль. Какие деньги? У вас же их никогда не бывает. Я и считать-то уже перестал. Тем более, что вы постоянно помогаете мне по хозяйству.

— А все-таки. Мне интересно знать?

— Ну, если вы настаиваете...— синьор Форелли задумался.— Что-то около 10 сальдо или, может быть, чуть больше.

Самуэль, словно заправский волшебник, покрутил руками в воздухе, засунул правую руку в карман, вынул и положил на стол звякнувший мешочек.

Мешочек был хоть и небольшой, но кожаный. Завязан золотистой тесемкой. В таких обычно знать носит деньги.

— Вот,— произнес волшебник. Развязал шнурок и высыпал деньги на стол.

Увидев эту груду денег, глаза у хозяина харчевни округлились.

— Самуэль, мальчик мой, вы меня пугаете. Вы залезли в чей-то дом? Или обобрали пьяного синьора? А может быть убили кого-то?

— Да что вы такое говорите, синьор Форелли.

— Ой, только не говорите мне, что вы нашли эти деньги на мостовой.

— Нет, конечно. Я их заработал.

— Где это вы смогли заработать целую кучу денег? Здесь же, наверняка, больше 50 сальдо,— взглянув на деньги, профессионально быстро сосчитал сеньор.— Покажите мне это место, и я пойду туда работать, а харчевню закрою.

— Меня пригласил к себе выступить перед детьми и гостями синьор Аугусто Бернандо из дома на площади ратуши. Даже карету за мной прислал.

— Ой, посмотрите на него. Он разъезжал по городу в карете. Если вы не врете, то вы получили хорошие деньги. Эти деньги можно вложить в какое-нибудь дело и вылезти из нищеты.

— Я хочу эти деньги отдать вам в счет уплаты долга и за то, что я у вас нашел кров и кусок хлеба.

— Вы посмотрите на этого человека! — всплеснул руками хозяин харчевни.— В кои веки ему удалось заработать такие деньги и оказывается, что они ему не нужны.

— Деньги мне нужны лишь на пищу, кров и одежду. А куда девать остальные — я не знаю.

— Открыли бы пекарню и выпекали булочки, крендели, калачи с ванилью, маком, корицей,— мечтательно произнес синьор Форелли.— У вас бы отбоя от покупателей не было. А то все ходите, да по сторонам смотрите,— сокрушался хозяин харчевни.

— Синьор Форелли, а вы видели, какие сегодня яркие звезды. Как они мерцают над головой. Словно маленькие эльфы машут крылышками, наблюдая за нами с высоты.

— Какие звезды? Что за эльфы? — оторвался от своих мечтаний пожилой мужчина.

— А вы видели, как весной из почки на дереве появляется первый листочек? А какие днем по небу проплывают облака? Какой причудливой формы? Посмотрите вокруг! Как прекрасно. Волшебство окружает нас. Надо только внимательно посмотреть.

— Самуэль, у вас был тяжелый день. Вы устали. Ложитесь спать. Как гласит пословица: «утро вечера мудренее». А завтра мы с вами продолжим разговор.

Синьор Форелли собрал монетки в мешочек, завязал шнурок и отдал его циркачу.

Тот задумчиво взял кошель и ушел к себе на сеновал.

Хозяин харчевни окинул взглядом свое заведение и взялся за перила, чтобы подняться на 2-ой этаж в свою комнату. Но что-то его остановило. Он поставил подсвечник с горящей свечой на ближайший стол и направился к выходу.

Открыл дверь. Вышел на крыльцо. Задрал голову, посмотрел наверх.

«А ведь он прав. Небо чистое. Ни облачка. Светит луна. И звезды, словно мошки, кружат над головой. Да, пожалуй, даже не мошки, а именно эльфы машут крылышками радостно порхая без забот... Тьфу, ты! Чем я занимаюсь, старый дурак. Наслушался речей мальчишки. Вылез, как крот из норы. Делом надо заниматься, а не на звезды смотреть».

Он развернулся и открыл дверь харчевни.

Но прежде, чем синьор Форелли шагнул внутрь, он обернулся и через плечо взглянул на небо.

«А когда я последний раз смотрел на звезды?.. Когда был молод, как Самуэль...

Как давно это было...»

Сергей Крестьянкин (г. Тула)