РУССКОЕ ЛИТЕРАТУРНОЕ ЗАРУБЕЖЬЕ. ПЕРЕВОДЫ. Ефим Гаммер, наш постоянный автор

                   ВОЗВРАЩЕНИЕ НА ОБРАТНУЮ

СТОРОНУ ЛУНЫ

                    1

Голова весом с гирю,

Что тянет на 32 кэгэ.

Ну и голова!

Не поднять, не взглянуть на мир.

А существует ли это понятие — «мир»?

Мир существует, иначе не было бы головы.

Она — голова всему этому миру.

Однако не поднять ее, не взглянуть

На то, чему она голова.

Каждое ухо весом с нос. А нос весом с мозг.

А мозг весом... Это уму непостижимо.

Но помнится, мозг разделен на два полушария,

И оба пропитаны земным весом.

Каково? Земным! И это мне надо?

Я — луножитель, Господи!

Голова — весом...

Ухо — весом...

Нос — весом...

Мозг — весом...

И любая извилина — весом...

Земные люди, чтобы не пребывать 

В столь весомом состоянии,

Пьют капустный  рассол, а потом пиво.

А неземные — должны возвращаться домой,

На обратную сторону Луны,

Где все же полегче.

Там — рай, до недавних времен сокрытый от земного ока.

Но сейчас —  в эру облета Луны —

Вполне различимый  с борта космического корабля

Даже в примитивный телескоп Галилея.

Это я и пишу в своей памяти золотым пером Паркера,

Весом с противотанковую винтовку.

Пишу, полагая, что эвакуация — лучшая альтернатива для рая.

Не то человек прилетит и... Каин опять убьет Авеля,

И пойдет, пойдет, пойдет, пока не разразится в раю потоп.

Стартер и  взлет. Небо. Скорость. Звезды.

И вот она, невесомость.

Головы будто нет. Мозга будто нет.

Памяти нет. И мысли отсутствуют.

Благодать!

                          2

Ну, что с того, что смерти нет.

А жизнь? Как будто в настоящем...

И пульс в секунде бьется чаще,

Все чаще-чаще,  и — рассвет!

Какое счастье — тьма небрежна:

В конце туннеля виден свет.

Ну, что с того, что смерти нет,

Когда есть жизнь, и с ней — надежда.

Ну, что с того, что смерти нет.

Передохнуть, переиначить.

Начать все заново — чудачить,

Беситься, будто уйма лет

За горизонтом, там, где в круговерти

Познанье, мысль и кругозор.

А смерть... Что смерть? Ату ее до смерти!

Пусть будет недоступна, как и горизонт...

                          3

На перепутье дней и мнений,

Когда разброд и разнобой,

«Ау!» Шарахаются тени,

Летят по лестницам гурьбой.

Рассудок лопнет от напряга,

Перевернув знакомый мир,

Внутри Москвы изыщет «Прагу»,

В Берлине «Ригу» и «Памир».

Где человеки? На мгновенье

Мне представляется: вон там!

Но тянутся на выход тени.

А люди? Люди — по домам.

                          4

Истина на бумаге. Рядом с красным вином.

Добрая тетя дарует наследство.

Сколько по свету пройти суждено,

Только не выйти, не выйти из детства.

Сколько по свету пройти суждено,

Помнишь про шкаф, где упрятан покойник.

Пятый этаж, коридор и окно...

И очень удобный за ним подоконник.

                          5

Трепет непознанной мысли,                          

хлеба кусок в котомке,                           

капли летят с карниза,

устраивая гонки.

Кто и когда осудит?

Нет измерения истины.

Что было, то будет — забудет,

покроет осенними листьями.

Ранней весной проклюнется —

где болью, а где утехой,

и выйдет в дорогу улица,

очищенная от снега.

РОССИЯ: ЗАБЫТЫЕ ПОЛУСТАНКИ

Файвишу Аронесу (1897, Двинск — 1982, Тель-Авив) — знаменитому еврейскому актеру, узнику ГУЛАГа сороковых-пятидесятых годов минувшего века.

                          1

Полустанки — останки судьбы.

Неприметны погоны за лесом.

Вырастают гриппозно грибы

на покрытых плесенью рельсах.

                          2

Умирает таинство грез.

Под реалии строится склад.

Кочевой, вдоль дороги, погост —

груды камня, шпал и лопат.

                          3

А в раю, а в раю — повернитесь

да узрите, коль зрячи глаза.

А в раю, а в раю снова витязь

Подпирающий небеса.

                          4

Все валяют дурака

и — надежно.

Выпрямляется строка —

непреложно.

Подопри ее плечом,

добавь смысла.

Наше кровное чутье —

коромысло.

Покачнулось — смочен снег.

Оступился  —  крик: «Не сметь!»

А шаг в сторону — побег.

А два шага — смерть.

                          5

Отоварились сполна

звезды ночью.

Крошкой сеется луна —

многоточье...

                          6

Утомленный человек

превозмог разбойный век.

И садится за верстак —

просто так...

А иначе недород,

мор, тоска и укорот,

и похмелье с горя.

Застрекочет   пулемет,

и — разгул заезжих рот

и — Содом  — Гоморра.

                          7

Полустанки судьбы.

Лишь слепцы различат их на ощупь.

Не признать соляные столбы

в полковых построениях рощи.

                          8

Жили-были... дожили...

А шпалы —

неразборны,

грудами у рельс.

А над ними —

то ли дятел, то ли кайло:

стук морозный

убегает в лес.

Ефим Гаммер (г. Иерусалим, Израиль)