ОБРАЗЫ И ТРОПЫ ПОЭЗИИ. 

В НЕСТИНАРКЕ

Дует ветер. С моря ветер дует...

Водоросли дух несут морской.

Ветер и колдует и волнует,

навевая свежесть и покой.

Все, что море к берегу прибило:

и ракушки, и дерев стволы —

в натюрморте красочном застыло

у обломков каменной скалы.

На песке (по-майски — не горячем)

жмутся чайки белизною крыл.

Меж собой они и мы судачим,

зря не тратя на беседу сил.

Стайки чаек, отдохнув, вспорхнули —

продолжать рыбацкие труды.

Бурунов барашки всколыхнули,

дергая рыбешку из воды.

Рядом протянулась Нестинарка

с шорохом судьбой истертых шин.

Было здесь не холодно, не жарко —

вдалеке от горности вершин.

Но болгарский воздух, без сомненья,

воздуху кавказскому — сродни.

«Кисело мляко» — дарит вдохновенье.

«Плиска» — освежает наши дни!

Обретенье главное — соседи!

Тост за них поднимем как всегда!

Чтоб они, приятные в беседе,

с нами не старели — никогда!

               НА ПЛЯЖЕ

На пляже в Нестинарке — суета!

Песок развозит грузовик старинный,

кряхтя на поворотах: «Трах-тах-та» —

никак не отвезет и половины.

А скоро «отдыхательный» сезон:

нагрянут отдыхающих когорты,

начнется долгий летний марафон,

нахлынут дети, дамы, майки, шорты...

В цветном калейдоскопе закружит

гостей российских в вихре Нестинарки.

Тут будет стол накрыт, стакан налит,

и грянут тосты, от спиртного жарки.

Там кто-то соблазняется легко,

оставив дома «старого оленя»...

Не быть «кисело мляко» молоком!

Ведь он храпит, ну как биндюжник Беня.

Поэтому трудиться суждено

бульдозерам, грузовикам и людям.

О них не снимут модного кино,

но мы труды их — вряд ли позабудем!

                     УТРО

А птички все: «чив-чив», да «фьють-фьють-фьють»

вперегонки галдят весенним утром.

Морская гладь играет перламутром,

но не дает в глубины заглянуть...

Вот так и мы — лихачим и хохочем,

распахивая широту души...

Все друг для друга вроде хороши,

но глубже — не пускаем, между прочим...

СУЛТАН В НЕСТИНАРКЕ

Здесь те места, где, в мыслях дерзновенный,

бывал не раз великий Сулейман,

перед походом оголяя верный,

карающий нещадно ятаган.

Его паши — вовсю плели интриги,

между собой раздув вражды пожар.

А Сулейман, сорвав судьбы вериги,

готовил к бою верных янычар.

На скакуне к заливу Нестинарки

примчался он найти душе покой,

чтобы в боях, где будет очень жарко,

чуть охладить горячий норов свой.

Песчаный берег. Чайки. Ветер с моря...

Султан присел на каменный валун,

оставив в прошлом кровь сражений, горе

и даже тихий стон скрипичных струн.

А где то там, в Стамбуле, Роксалана —

улыбчивая, властная Хуррем,

ввела порядок свой, для турок — странный,

в традиционный издревле гарем.

Все подчинив желанию рабыни —

поднять себя до царственных высот.

Она была жестокой. И поныне

о ней молва не лестная идет.

Ее мечта была проста до боли —

освободить престол для сыновей.

Разрядами своей могучей воли —

она крушила жизнь других людей.

Два грешника, повязанных любовью:

Хуррем и всемогущий Сулейман —

вели детей к Османскому гнездовью

сквозь кровь сердечных и телесных ран.

Но море — бесконечностью пленяло...

Дарило свежесть мыслям и словам...

Султану чуть теплей на сердце стало,

как будто только посетил хамам...

Вот так и мы. На край земли готовы

бежать, лететь, былое теребя,

чтобы, осмыслив прошлое, по новой —

придти к себе, сбегая от себя...

Александр Хадарцев (г. Тула)