СОВРЕМЕННЫЙ РУССКИЙ РАССКАЗ. Елена Зинченко окончила Уральскую юридическую академию в г. Екатеринбурге, по специальности «Правоведение». Автор нескольких книг прозы. Лауреат международного конкурса «Зеленая волна-2012», дипломант премии Корнея Чуковского /2013, Украина/, лауреат конкурса «Русский Stil-2013» /Германия/, 2-кратный лауреат конкурсов журнала «Эгоист generation» /г. Москва/. Член Международной гильдии писателей, региональный Представитель МГП в Украине. Свою литературную деятельность успешно совмещает с адвокатской практикой.  Живет в Киеве, Украина.

— Сегодня! Уже сейчас — всего через несколько минут! — как заклинание, шептала она, словно заставляя себя поверить в невероятное.

Она почти бежала. Дух перехватывало — совсем как в детстве, когда взлетаешь ввысь на старых качелях, взывающих тебя к осторожности ворчливым металлическим скрежетанием. Но ты ничего не слышишь и повинуешься одному-един­ствен­ному желанию — выше, выше... Словно ждешь, что вот-вот тебя подхватят сильные крылья ветра, который с тобой заодно, и унесут в неведомые шелковые небесные дали...

Два квартала... полтора... один... и — уже совсем близко — там, за углом этой уютной дорогой кафешки, окутанной умопомрачительным ароматом эспрессо. Раньше ее завораживал этот запах. Это был один из запахов мечты. Скромной девчоночьей мечты: когда-либо вот так же запросто, как все эти холеные барышни (наверняка, ее ровесницы), беззаботно флиртующие со своими спутниками, посидеть часок-другой здесь, за чашечкой этого благоухающего напитка. И не холодеть желудком при мысли о том, сколько стоит эта крошечная порция неземного удовольствия. Просто позволить себе наслаждаться жизнью, как ни банально это звучит! Мысленный видеоролик девичьих грез с настырным постоянством включался именно здесь, являя одну и ту же картину: она сидит за первым столиком справа,  играя тонкой сигаретой в изящных пальцах, окутывая себя мускусным облаком дыма, путающимся в шлейфе аромата изысканных французских духов (кстати — еще два запаха мечты). Союз этих желанных запахов вызывал необычную, если не сказать, странную гамму чувств: он был похож на тайный роман гордости школы — зубрилки-отличницы с отпетым двоечником-хулиганом. Она наслаждалась пьянящим ароматом своей тайной мечты и пока просто не смела придумать ей продолжение. Пока... пока она не увидела их....

Они возлежали на царственном хрустальном возвышении в самом центре зеркальной витрины магазина с дьявольски модным, торжественным названием «ПРАДА». До чего же они были хороши! Именно в таком случае говорят: это нужно было только видеть... Мудрая дымка задумчивых линз в обрамлении нежных изгибов-завитков изящной оправы с величественным логотипом — савойским гербом королевской семьи... Согласитесь — «очки» — слишком простое название для... вот опять — язык не поворачивается назвать ни «вещью», ни «аксессуаром» этот восхитительный взор мечты! Окруженные своими «собратьями», казалось, они замерли в ожидании взмаха дирижерской палочки Маэстро — того самого модного Дьявола или Дьяволицы, которые носят исключительно ее — вожделенную ПРАДУ. Волшебный взмах и — зазвучит неслыханная доселе величественная кантата...

Она не разбиралась в трендах сезонов. И полюбившееся нынешним модницам словечко «винтаж» вряд ли слыхала. И, наверняка, такие понятия, как «ретро-стиль», «геометрия» и «хай-тек» ей тоже ни о чем бы не сказали. Но с того мгновенья, когда их взгляды встретились, она поняла, что мечта может совсем не иметь запаха. Каждый день, приближаясь к витрине, где теперь жила ее мечта, она, зажмуривая глаза, просила Николая Чудотворца отвести взгляды покупателей и возможности их кошелька от магического предмета. И так дважды в день: по дороге в колледж и обратно. Она понимала, что особо полагаться на святого не стоит — до первого морского шторма — ведь основная его задача оберегать моряков и их корабли, а не распугивать покупателей брендовых магазинов. Эта мысль придала ей храбрости — она, наконец, решилась примерить взор мудрой дымки задумчивых линз.

Она еще не пережила сладкий трепет первого свидания с любимым. По той простой причине, что любимый ей еще не встретился. Но ощущения, которые она пережила в то мгновение, когда учтивый продавец, похожий на скандинавского гнома, отворил заветную витрину и вручил ей одно из своих сокровищ, наверное, очень похожи на хмель любовного тумана. Ощутив прикосновение мечты к своему лицу, она открыла глаза и — очутилась в новом мире! Вихрь чувств и эмоций унес ее в те самые неведомые шелковые небесные дали, которых тогда, в детстве она мечтала достигнуть, взлетев в объятья ветра со старых скрипучих качелей. Она никогда не интересовалась историей этого экстравагантного аксессуара — ведь в педагогических колледжах не преподают уроки моды. Но что такое — это самое знание? Лишь субъективный образ реальности в форме представлений и понятий. Совсем иное — чувство, эмоции! Вам и невдомек, что, лишь водрузив на свой очаровательный носик очки ПРАДА Вы имеете шанс не только увидеть, но и почувствовать... то же самое, что увидела и почувствовала она. Невероятно, но на какой-то миг она вдруг ощутила себя древнеиндийской принцессой, к верхним векам которой приклеены полоски невесомого шелка, благоухающие специальной смолой и дарящие глазам ласковую тень; сказочная вереница ощущений перенесла ее в Древний Египет, где знатные дамы защищали лицо от солнца крашеным папирусом; на мгновенье ее окутал изумрудный туман — именно так видел мир фараон Тутанхамон, который защищал глаза от солнца двумя тончайшими спилами изумруда; а вот солнышко заслонила тучка дымчатого кварца — весьма изощренное изобретение китайского правосудия — за стеклами дымчатых очков судьи скрывали свои чувства и отношение к оглашаемому приговору в далеком XII веке.

Но главное... главное — это то, что окружающий ее мир теперь был другого цвета. И в этот момент она поняла, что это — не только цвет мечты, это — цвет предчувствия скорого счастья. Словно сам Метр Марио Прада послал ей благословение из далекого 1913-го. Метр, сама элегантность, лаконичность и изысканность, стоял чуть поодаль, отражаясь в зеркале, и, глядя на нее (наверное, именно так он смотрел на свою внучку Миуччиа Прада — надежду и гордость кампании), одобрительно попыхивал трубкой. Чудеса, да и только! Удивительные все же вещи могут сотворить две детали из оптически прозрачного однородного материала, ограниченные двумя полированными преломляющими поверхностями...

Из того же зеркала на нее смотрела красавица с обложки модного глянца. КАСАВИЦА — и не иначе. Такую вряд ли испортит скромность повседневной прически — волосы, наспех стянутые резинкой в хвостик, да и студенческая застиранная джинса уже совсем ни при чем — забудьте, что встречают по одежке — в данном случае было ясно: встречать ее отныне будут по ПРАДЕ! Теперь все изменится и роковая фамилия не причинит ей больше никаких неудобств, и никто ее, 18-летнюю студентку Киевского педагогического колледжа отныне не будет ассоциировать с концом света, как было до сих пор. И о чем только думали родители, когда давали ей это имя, зная свою фамилию!? Конец Света! Да, да, Вы все правильно поняли — Света, по фамилии Конец! Не сказать, чтобы она чувствовала себя уж совсем проклятой и отверженной, но катастрофическая фамилия постоянно давала о себе знать. И мелкие неприятности типа неизбежного вызова к доске в первых рядах новыми преподавателями, которым не терпелось посмотреть на конец света в облике ее скромной персоны — не в счет. Знакомство с понравившимися ей парнями заканчивалось, еще не успев начаться — в тот момент, когда они узнавали ее имя и фамилию. Еще бы — с такой фамилией и прозвища (верного, хоть и не всегда приятного спутника детства) не надо! Вот и попробуйте быть счастливы с такими именем и фамилией!

Но теперь, теперь — совсем другое дело! Образ стильной красавицы с дымчатым взглядом мудрой ПРАДЫ стоял у нее... нет — не перед газами, он заполнил собой все ее существо. Он снился ей в счастливых снах, где она уже была обладательницей лаконичной роскоши с гордым именем ПРАДА. И она не хотела быть счастливой только во сне. Нужно было срочно что-то предпринимать! Сумма, которую она должна была выложить за мечту, была ничтожно мала по сравнению с тем счастьем, которое эта самая мечта сулила. И эта же сумма была слишком велика для «понаехавшей» из провинциальной закарпатской глубинки студентки, которая едва сводит концы с концами и подрабатывает в Макдональдсе чтобы эти самые концы хоть как-то свести. Она вспомнила как, буквально неделю назад, они всей группой «сбрасывались» по двадцатке на подарок ко дню рождения одногруппницы — бойкой любимицы курса Лике — и долго прикидывали — что же можно купить на собранные четыреста гривен? В результате было решено просто подарить деньги. Теперь, это была самая богатая девочка на курсе, да и, пожалуй, в колледже. Так думали все. Но она-то знала, что «внучек Рокфеллера» в их альма матер на сегодняшний день аж две. В малюсенькой дырочке матраца, аккуратно замаскированной бантиком наматрацника, покоились четыреста гривен. Сто из которых были высланы мамой (работающей медсестрой в сельской больнице, по причине дороговизны железнодорожных билетов ни разу не навестившей дочь в Киеве, а посему пребывающей в счастливом неведении относительно киевских цен), на покупку зимних сапог, плюс триста гривен, отложенные ею самой за последний год на... неважно на что они копились раньше... Теперь-то она точно знала их назначение. Вспомнив ценник, стоящий рядом с мечтой — там, на царственном хрустальном возвышении зеркальной витрины, она тяжко вздохнула: такую сумму необходимо было умножить на пять — и мечта у тебя в кармане, вернее, на носу! Да-а-а-а, оказывается, деньги — жутко важная вещь, и особенно это понимаешь, когда их у тебя нет!

Правильно говорят, что первая мысль, которая приходит в голову — самая верная. Потому что второй мыслью, пришедшей ей тогда в голову, было очень логично вытекающее из первой соображение о том, что необходимо просто... «скинуться». И все. Нужно найти еще четверых девчонок, которые согласятся «вскладчину» владеть дымкой мудрого взора блистательной ПРАДЫ. И претворить в жизнь эту идею оказалось проще, чем она думала. Вернее, она была на все сто уверена, что, померив эту элегантную роскошь, и искупавшись в том потоке эмоций, в котором тогда, в момент первого свидания со своей мечтой, оказалась она, девчонки сразу же войдут в долю. А уж в заветную ПРАДУ она их как-нибудь затащит. Или, в конце концов, она — не Конец Света.

Учтивый скандинавский гном очень обрадовался, завидев стайку щебечущих студенток, впорхнувших в его магазин. Еще бы — сразу же пять потенциальных покупательниц! Его ничуть не смущали пропорции цены на его товар и возраста юных леди: он искренне считал разумной ту цену, которая способна отключить разум покупателя. И зря. Это был как раз тот единственный случай, когда разум отключился у продавца: хранитель сокровищ никак не мог взять в толк, почему все они «набросились» пусть на самую роскошную, но все же — на одну единственную модель очков. Еще больше он был озадачен тем, что девицы, изрядно поморочив ему голову, но так и не совершив ни единой покупки, покинули его магазин. Причем они пребывали в совершенной эйфории, как если бы каждая из них, по меньшей мере, скупила полмагазина.

Светка улыбнулась. В сумочке, которую она трепетно прижимает к душе, от счастья забившейся куда-то в угол между сердцем и запазухой, покоится необходимая для покупки денежка, с трудом (по немыслимым сусекам!) выскобленная их отважной пятеркой. Ей не хотелось даже вспоминать, как они скребли по этим самым сусекам! Да и зачем — важно то, что она — за полшага до своей мечты... Серебряный (ну до чего же милый!) перезвон дежурного колокольчика на двери, дрожащие пальцы, отсчитывающие купюры...

— Что? Нет-нет, ни в коем случае: в футляр прятать не надо, я его заберу отдельно!  И — отцепите, пожалуйста, бирочку! — интересно, слышал ли он ее шепот или сам догадался, этот непонятливый (но сегодня — бесконечно милый), учтивый скандинавский гном?

Конечно же, неужели непонятно: она их наденет прямо здесь и сейчас — невозможно терять ни одного драгоценного мгновения обладания этим чудом с гордым именем ПРАДА. Достаточно того, что неделя итак для них, совладелиц мудрого взора задумчивой дымки линз,  сократилась до пяти дней: по одному дню жизни в шоколадно-солнечном измерении ПРАДА на каждую счастливую обладательницу изящной роскоши.

К студенческой общаге она шла медленно: смакуя каждый шаг своего блаженства. Впервые она не почувствовала аромата эспрессо, источаемого дорогой кафешкой — тоже мне, счастье, поглощать крошечные дозы кофе, создавая дымовую завесу, часами кокетничая со скучными кавалерами! Да жизнь просто обделила их, не надоумив взглянуть на мир через гордый прищур очков ПРАДА!

Светка знала, что девчонки уже пришли с последней пары и ждут ее, сгорая от нетерпения. Светкина и Ликина комната сияла, как новая копеечка. Не препираясь по поводу очередных дежурств, они, вчера, все хором, с самозабвением надраивали полы, окна и стены. Уборка была затеяна как будто по случаю новоселья — ведь в одну комнату их пятерке пришлось съехаться, поменявшись с сокурсницами, ввиду заключенного ими знаменательного пакта, объединившего девчонок по факту обладания общим имуществом. Но настоящая причина кристальной чистоты и предстоящего пира (на столе стояла остывающая сковорода с жареной картошкой и порезанные на пять частей две молочные сосиски) крылась в труднообъяснимом желании соответствия. А раз объяснять трудно, так, быть может, и не стоит этого делать — разве что парой слов. Например, болтающийся клок обоев не соответствует не то что очкам ПРАДА, а даже их футляру из бархатной сафьяновой кожи. Поэтому и клеить, чистить, драить, протирать пришлось до позднего вечера. Приблизившись к общежитию, Светка, присев на лавочку, благоговейно, обеими руками сняла с носа хрупкую красоту и аккуратно водрузила очки в футляр.

«Еще вычтут из моего законного дня этот украденный час обладания очками, в течение которого я шла из магазина!» — осторожничала она, укладывая футляр в сумочку и косясь на парадное их студенческой обители.

Очки уже минут тридцать лежали на чистейшем полотенце рядом с остывшей сковородкой, к которой еще никто не притрагивался. Девчонки, еще раз примерив по очереди, шик солнечной Италии, составили расписание своих «пятидневок» до ближайших каникул. Первой во владение вступала Элка. И по праву — ее взнос в общий «котел» составил на пятьдесят гривен больше, чем смогли «наскрести» остальные. В их студенческой тусовке не принято навешивать ярлык двоечниц на девчонок, отстающих в учебе. Но если бы в их колледже действовала такая «шкала» оценки успеваемости, Элку называли бы именно так. Подобно ящерице — стоило ей только сбросить предыдущий хвост, она с завидным постоянством отращивала на его месте новый. И как раз такой очередной «хвост» ей надлежало пересдать буквально через час. Еще раз перечитав хором вслух перечень правил, которые каллиграфическим почерком Людочки были выписаны на листе формата А4 и приколоты над столом, девчонки, торжественно водрузив ей на нос породнившее их сокровище, проводили похорошевшую до неузнаваемости подругу. Ей надлежало вернуться через полтора часа. И никто из них, включая саму Элку, тогда даже не предполагал, что эти полтора часа не только войдут в историю их славного колледжа, но и станут практически легендой, пересказываемой из года в год преподавателями новобранцам первых курсов. Наверное, и сама виновница событий до сих пор не поняла, как ей удалось пересдать экзамен английского языка, по роковой случайности захватив с собой на экзамен вместо английского французский словарь и немецкую газету вместо, опять же, полагающейся английской, которые студенты должны были приносить с собой для перевода политического текста! Единственное, что помнит Элка — это состояние спокойной уверенности и счастья, которое в первый раз не покидало ее ни на минуту в течение всего экзамена. И конечно же,— она ни на минуту не снимала очки. Но, кто же будет утверждать, что очки ПРАДА обладают волшебным свойством автопереводчика иностранных языков? Но никто не может утверждать и обратное: ведь факт, подкрепленный внушительными двенадцатью баллами, красующимися в элкиной зачетке, остается, как ни крути, фактом, который, как известно,— вещь упрямая!

Людочка была следующей. И по этому поводу девчонок слегка лихорадило. И было от чего — ведь их подруга страдала близорукостью и, оказавшись без своих очков превращалась в лаврушку, замершую в зыбкой нерешительности на сомнительно колышущейся поверхности холодца. И зачем только они взяли ее в долю? Вот о чем они все тогда думали? Хотя... известно о чем — без Людочкиных четырехста гривен, отложенных ею на покупку нетбука в очень далеком и потому совсем не обозримом будущем, пазл покупки обворожительной дымки задумчивого взора ПРАДА никак бы не сложился! Когда Людочкина рука тянулась к заветному жребию (ведь все, включая очередность обладания мечтой, должно было быть «по чесноку» — по неписанным законом студенческого братства), остальные совладелицы очков единодушно возжелали коварного, но невозможного чуда: а вот пусть бы клочок бумаги взял, да и оказался совсем без номера или уж, в крайнем случае — с последним номером... Но чуда не случилось — и вот, как говорится, получите и распишитесь: неуклюжая слепуха Людочка не долее как сегодня должна подвергнуть опасности не только себя, но и пытливый прищур ПРАДА, устремленный в их счастливое будущее. Светка опять ощутила себя на взмывающих в безрассудную высь качелях.

Но Людочка была на удивление уверена и спокойна. Судя по всему, она знала, что делала. Она была из тех девчонок, в чью жизнь не спешит ворваться сказочный принц на белом коне с половиной царства наперевес. А если уж такое и случается, то что-нибудь все равно не в комплекте: то конь не белый, то с полцарством не складывается. Формулы же активных поисков счастья типа «Под лежачий камень вода не течет», «Кто никуда не плывет, тому не бывает попутного ветра», «Кто ищет, тот всегда найдет» и прочие перлы народной мудрости лишь забавляли ее отсутствием элементарной логики. Возьмем, к примеру, камень. Во-первых, разве камни бывают не лежачие? Во-вторых, зачем под этот самый камень воде вообще нужно течь? В общем, Людочка не питала иллюзий и не ждала доброй Феи, которая пособит ей в делах сердечных с принцами, туфельками, каретами и предотвратит коварную полночь, чреватую тыквами. В колледже она слыла «синим чулком». Неуклюжая толстушка, с бессменным ободком на голове, хищно впившимся своими пластиковыми зубками в ее голову. Вот скажите, на милость, зачем такой нескладухе ПРАДА? Девчонки были удивлены ее решением присоединиться к их четверке: ведь они-то, по крайней мере, видели себя, звездных и неотразимых, по которым томится подиум, там, в зеркале заветного магазина. Людочка же, сменив свои обычные очки на солнцезащитные, вряд ли смогла рассмотреть то же самое.

«Покалечится или... — додумывать мысль до конца Светке было стыдно, но где-то закадровым фоном, мысль, все же, додумывалась сама, — или угробит наше достояние! Нет, все-таки зваться Концом Света — не самое страшное в жизни!». Но, договор, как говорится, дороже денег. Всем миром их студенческой комнаты они собирали Людочку на прогулку. От провожатых она решительно отказалось. Да, да, впервые она решила дать отдых зубам, да и граниту науки тоже — неизвестно, кто из них утомился больше. Спящая красавица проснулась: очевидно, все же, пришло время для принцев, туфелек, карет, пусть даже если им суждено обернуться тыквой! Сменив дежурный ободок на Ликину выходную заколку для волос, и решившись сразу на два безумства: перламутровый блеск для губ и Светкин кокетливый палантин, показавшийся ей вполне уместным извинением ее неуклюжей фигуры, Людочка, наконец, ступила за порог.

«Глупые, милые девчонки: они думают, что я не знаю, как мне идут эти очки! Да достаточно было одного удивленного возгласа Иринки там, в магазине, во время примерки, чтобы понять, что я — супер!» — Людочка почему-то совсем не удивилась появлению нового «остренького» словечка в своем лексиконе. Она знала дорогу от их студенческой обители до парка как свои пять пальцев. Да и парк тоже был знаком ей до малейших подробностей — ведь только там, на дальней скамейке можно было без помех грызть тот самый гранит науки, которому сегодня она дала тайм-аут.

Она никогда не была на море. Увидеть море — это было ее самой заветной мечтой детства. Но это было невозможно. Невозможно — потому что дорого и далеко, потому что... да достаточно уже первых два «потому что», чтобы его не увидеть. Временами она даже думала о том, что, стоит ей только отпустить свой взгляд в полет над бескрайней морской гладью, он, не встретив никаких препятствий, самым чудесным образом, превратится в зоркий взгляд вездесущей морской чайки. Но, нет — невозможно: далеко и дорого. Дорого и далеко. Разумеется,  ей и в голову не могло прийти, что, в один прекрасный миг, море вдруг, как по щучьему веленью, окажется совсем рядом — тут, в Киеве. И для того, чтобы его увидеть, нужно будет лишь выйти за порог родного общежития.

Вот так иногда и бывает в жизни — оказывается, лишь несколько десятков метров дороги до парка отделяли ее от... моря. И не иначе! Сегодня Людочка не удивилась уже во второй раз — ведь меньшего от ПРАДА она и не думала получить. Жизнь порой порой преподносит нам сюрпризы: ожидаешь принца, а получаешь детскую мечту — море! Вместо парка перед ней раскинулась изумрудная лагуна. Быть может, то, что она слышала не шум листвы, а шум морского прибоя и было обманом слуха, но обманом зрения это вряд ли можно было назвать: разве что волшебством. Мир в таких красках, какие перед ее удивленным близоруким взглядом явила ей ПРАДА, она не видела никогда. Неужели раз в пять дней она сможет видеть это великолепие? Вздохи глянцевой листвы, превращающиеся в ласку морской волны... Это ее море. Ее и ПРАДЫ. И пусть оно наполняет легкие не свежестью морского бриза, а ароматом цветущих магнолий с дрожащими несмелыми нотками акаций... Она опять превратилась в лаврушку на дрожащей спинке холодца. Ноги увязли в этом самом холодце — идти дальше не хотелось: а вдруг еще несколько шагов и очарование прекрасного видения вспугнет расстояние, и оно растворится так же внезапно, как возникло? Людочка с сожалением вздохнула. Она сняла очки и, аккуратно спрятав их в сафьяновый футляр с величественным логотипом — савойским гербом королевской семьи, побрела к своей любимой скамейке — там, в дальнем укромном уголке парка. Она настолько была поглощена своими впечатлениями и чувствами, что не заметила восхищенного взгляда ... быть может, того самого принца, который и на коне, и с тыквами, и с туфлями, а, быть может, и с полцарством в придачу (чем в наше время черт не шутит?). Разумеется, если бы она видела себя со стороны, она бы очень удивилась, насколько улыбка человека, неожиданно встретившегося с мечтой детства, может его преобразить. Та самая Золушка — неотразимо прекрасная и по-детски трогательная, которой пособила Прекрасная Фея с туфельками, платьем и каретой, стояла, как зачарованная, любуясь парком-морем.

Эта скамейка всегда была свободна — бабушкам и молоденьким мамашам, выгуливающим малышей, идти до нее слишком далеко, а время для молодых парочек еще не подоспело — эти мотыльки слетались в парк гораздо позднее. Людочка села на скамейку. Водрузив свои «близорукие» очки на нос, она еще раз вздохнула. Раскрыв томик Андрея Куркова и, было, приготовившись к чтению, она внезапно захлопнула его. Ей вдруг стало жалко секунд и минуточек ее законного обладания волшебством с гордым именем ПРАДА, которые она бездумно добровольно упускала сейчас, здесь. Она решительно надела очки, через которые она так неожиданно для себя увидела свою голубую мечту. Жизнь вокруг опять наполнилась шепотом сказки. Оказывается, цвет мира, который вокруг нас имеет огромное значение — в нем заложен особый смысл, постигнуть который можно только увидев его через призму очков ПРАДА. Правда, быть может, перед этим стоит прекратить смотреть на него сквозь розовые очки... Солнышко скрылось за макушками волн-деревьев. Людочка, явно перевыполнившая сегодня лимит по вздохам (печальным и восхищенным), все же, еще раз вздохнула. Сняв очки, она положила их рядом с томиком Куркова. То, что случилось в следующий момент, заставило на мгновенье застыть кровь в жилах не только самой Людочки, но и... Однако обо всем по порядку. Принц, к которому, как оказалось впоследствии, наконец-то прилагался весь сказочный набор (конь — именно белый, а не серый, не гнедой и, уж конечно, не в яблоках; полцарства и прочие комплектующие), налюбовавшись издалека неожиданно случившейся среди серых будней Золушкой, наконец, решился подойти к ней и познакомиться. И не с тем, чтобы выяснить размер ее ноги и убедиться в том, что это именно та Золушка, которую он тоже искал целую вечность — нет, он знал, что Золушка именно та: некоторые принцы тоже читают Куркова и не нуждаются в услугах Звездочетов, злых Мачех и гонцов, примеряющих туфли всему женскому населению государства, и у некоторых принцев, как ни странно, есть своя интуиция... Но, среди этих просвещенных и утонченных наследников престола, как оказалось, есть и довольно неуклюжие принцы. Студент Костя — без пяти минут выпускник филфака университета, оказался одним из них. Не заметив в сумерках возлежащей на скамейке рядом с Золушкой мудрой дымки задумчивых линз в обрамлении нежных изгибов-завитков изящной оправы с величественным логотипом — савойским гербом королевской семьи — великолепной ПРАДА, он сел прямо на них. Тут же, заметив свою оплошность, подскочил, но было уже поздно...

И как раз в это мгновенье Светка, решившая «подстраховать» подслеповатую подругу и  наблюдавшая за происходящим сквозь кусты акации, поняла что такое, на самом деле, конец света: сердце оборвалось и ухнуло в пустоту. Теперь лаврушкой на холодце была она — она, которая не могла сдвинуться с места. Светка пришла в себя в тот момент, когда Элка, также усомнившись в безопасности их сокровища и самой Людочки, а посему занявшая наблюдательный пост за соседним кустом, к невероятному удивлению Светки, выскочившая буквально из-под земли, осознав масштаб несчастья, ринулась к парочке. Светка, крепко схватив Элку за руку, утащила ее под сень листвы своего убежища.

— Не нужно им мешать! По-моему, она, наконец, встретила свое счастье. Это невероятно, я думала, у меня это случится раньше...

— Но — ПРАДА! — слезы, сдерживаемые лишь барьером неводостойкой туши, готовы были хлынуть из элкиных глаз.

— ПРАДА...— Светка уже полностью оправилась от только что случившегося конца света. — У меня была лишь одна подруга — Иринка — ну ты же знаешь. Но вот уже два дня, как их стало пять. И мне это нравится — знаешь, для нас ПРАДА — это не просто очки. Это — нечто большее, что позволило нам быть ближе, дружнее, мы стали почти что сестрами...

Элка задумчиво покачала головой. Ее слезы почему-то вмиг высохли, а на лице появилась робкая, доверчивая улыбка — словно ее очередной хвост, вдруг взял и отпал сам собой — запросто, без пересдачи. Им было не слышно, о чем беседовали Принц и Золушка, но по выражению лица Людочки было понятно, что она уже забыла об очках (вернее, о том, что от них осталось), которыми мерно, в такт беседы, помахивал неуклюжий наследник престола.

Светка и Элка, незаметно выбравшись из своего укрытия, брели по дорожке парка в общагу. Теперь они почему-то за подругу были совершенно спокойны.

— А знаешь, мне кажется, наши все поймут...— наслаждалась Элка своим великодушием и, разве что чуть-чуть рисовалась перед подругой.

— Уверена — поймут! — отозвалась Светка. — И знаешь, я предлагаю начать копить на новую ПРАДУ — там есть еще одна потрясная моделька! Согласись,— в этих очках что-то есть...

Елена Зинченко (г. Киев, Украина)