Марго Волкова (Маргарита Богданович). Член Белорусского литературного союза «Полоцкая ветвь» с 2015 года, финалист Международного литературного форума «Славянская Лира-2015». Публиковалась в ряде коллективных сборников. Закончила Белорусский политехнический институт.

НАСТОЯЩИЕ ПИСЬМА

Напиши мне письмо. Я прошу, как и тысячи женщин:

По старинке, по правде, на милом листке из тетрадки,

Прорывая бумагу с досадой на сеточке трещин,

Сокрушаясь, что почерк не тот, да и мысли не гладки.

Разменять полновесное золото писем бумажных

На медяшки бессмысленных смайлов в карманном айфоне?

Я погибну, наверно, от всепоглощающей жажды —

Жажды белых конвертов, щекочущих мягко ладони.

Помнишь, ты мне писал на обертках, клочках и салфетках,

И блестели глаза, и ресницы дрожали от смеха...

И записки твои, будто лучшие в мире таблетки,

Запивались потом поцелуем, залогом успеха.

Не боялась разлуки, когда мы с тобой расставались,

Ожидала посланий, наполненных чувством и страстью.

А когда оставалась от счастья лишь самая малость,

Почтальон приносил по утрам долгожданное счастье.

Ах, почтовый мой бог! Изо всех бестолковых молений

Я прочту тебе лучшее тысячу раз! Но послушай:

Ничего не хочу, только это письмо на коленях,

Что читать не могу — раскрывая, отчаянно трушу.

Что-то в мире не так, если письма себя исчерпали.

Или нас выметают из мира, как сор из архива?

Где же мой почтальон? Он придет, как случалось, едва ли.

Настоящие письма... Как все-таки это красиво.

МОЙ ГОРОД

Блаженство — кружиться над городом зимним,

Нырять под мосты, трогать шпилей колючки...

Мой город вечерний, неоново синий,

То слякоть накинешь, то снежную тучку.

Ты в сумерках тайно течешь за пределы,

Стремишься в поля, нарушаешь границы.

А звезды, целуя тебя то и дело,

Гадают, в которую можешь влюбиться.

Проспектов широких наглажены стрелки,

Чуть слышно плывут колокольные звоны...

А в парках нахальные серые белки

Следят за прохожими с елок зеленых.

И в нитях тугих полотна городского

Ищу узелок, что другим незаметен.

Мой дом — притяженье земли и основа,

Гнездо и защита, и крепкие сети.

ОДИН ДЕНЬ В АВГУСТЕ

Громко звали кого-то на том берегу,

Кто-то весело пел и кричал на бегу;

Солнце целилось в воду горячим лучом,

Над водой эхо теннисным мчалось мячом,

И стремглав рыбьи спинки мелькали, легки,

Огибая торчащие вверх поплавки.

Эхо брызнуло мелким дождем бирюзы

И застряло меж крыл голубой стрекозы.

Стрекоза обживала свой маленький рай,

Ухватившись за жизни коротенькой край.

Сжала лапками эхо и взмыла легко,

В камыши отнесла, там, где дно глубоко,

Бросив в воду, опять замерла в полусне...

Эхо слабо плеснуло и скрылось на дне.

Стало тихо.

Спокойно.

Минуты текли,

Чередой набегая на кромку земли,

Мы сидели, от счастья почти не дыша...

Глубоко-глубоко, где гнездится душа,

Трепетало в истоках начало начал.

Тот, кто создал весь мир, нас за что-то прощал.

Колебал мирозданье смычок золотой,

По струне-невидимке водя над водой...

Что нам жизнь, если мы до краев ей полны!

В ней ни горя, ни зла, ни беды, ни вины.

Сыплем щедро горстями! И воздух, звеня,

Обнимая, целует тебя и меня.

Вот минуты созревшие падают ниц,

Тихо прыгая с кончиков влажных ресниц,

Насыщая вечерней росою песок.

Разве есть в многословье какой-нибудь прок?

Одного слова хватит. Под неба шатром

Мы ненужные звуки, как пятна, сотрем.

Предвечерняя легкая, зыбкая тень

В этот знойный, чарующий, медленный день;

Паутинка-мелодия, звон чистоты —

Это будто ко мне прикасаешься ты.

Из неведомо даже какой вышины,

Где далекие птицы почти не видны,

Льется песня про дни, что уйдут в никуда;

И про этот, где сонно бормочет вода,

Где за что-то подарен нам маленький шанс —

Ощутить невозможное здесь и сейчас.